А ещё облик деревни – это то, какой малую Родину помнят и представляют её нынешние и бывшие жители. И не только в образах. Уроженец деревни Гаврюхино Леонид Григорьевич Томилов считает, что обязательно нужно сохранять дома и дороги в деревне, прудики и родники, рощицы и аллеи – в память о своих предках, об их трудовом подвиге и жизнях, отданных на Великой Отечественной войне.
Гаврюхино расположено в трёх километрах от Зюкайки, на берегу речки Игашор. Как только ни называли эту речушку, впадающую в Лысьву: Егядер, Егашерка и даже Яга-Шор (в переводе с коми-пермяцкого – «лесной ручей»). Леонид Григорьевич недавно настоял, чтобы табличку поменяли – с «Егядер» на «Игашор». Сама деревня растянулась на три километра и изначально состояла из трёх околотков (семейных общин) зажиточных крестьян, крепких хозяйственников – 70–75 домов. Околотки называли по фамилиям семей: Томилино (Томиловы), Алёшино (хотя там жили и Чудиновы, и Некрасовы), Гаврилово. Последний и дал название всей деревне. А до этого, по словам старожилов, деревня звалась Чёрный Игашор. Игашор – по названию речки, а Чёрный – потому что избы здесь топили по-чёрному. (По-чёрному – значит, топить без трубы. Дым распределяется внутри помещения и выходит наружу сквозь щели. В такой избе бывают очень закопчённые стены.)
Встречает Гаврюхино околотком Томиловых. Экскурсию по семейной вотчине для меня провёл Леонид Григорьевич Томилов. Здесь он родился и вырос, здесь же жили его родители, деды и прадеды. Сейчас Леонид Григорьевич живёт в Зюкайке. Работал водителем на Зюкайском АРЗ, потом 20 лет завхозом в Пенсионном фонде в Верещагино. Леонид Григорьевич – пчеловод с большим стажем, участник районных сельскохозяйственных ярмарок, известен землякам своей общественной деятельностью. Леонид Григорьевич установил на своей улице урны, своими силами построил мостик через речку Кожухарка в Зюкайке и организовал праздник в честь его открытия с чаепитием и угощениями...
Хотя в околотке Томиловых постоянно живут только в одном доме, совсем не скажешь, что место нежилое. Леонид Григорьевич проводит здесь много времени, содержит несколько домов и других строений, оставшихся от большой усадьбы семьи, – закрывает крыши, делает ремонт и реконструкцию, косит траву во всём околотке. Леонид Григорьевич создал здесь такой райский уголок: ни мусоринки, травинка к травинке, досочка к досочке, скошенные полянки, покрытые пушистым травяным ковриком, молодые берёзки – «аллея любви», за ними пруд, сделанный своими руками.
На пригорке – живописный березник, который посадил ещё прадед Леонида Григорьевича. Потомок следит за рощей, вырубает поросль, убирает сухие ветки, косит траву – получился парк, по которому можно свободно гулять, любоваться красивым видом на деревню. Даже дорога в семейном околотке ровная – хозяин следит, подсыпает, не даёт образоваться ни одной ямке.
В память о деде, который пропал без вести на войне, Леонид Григорьевич сохранил уже собравшийся уйти в землю домишко – закрыл крышу, чтобы не гнил.
Сам ночует и принимает гостей рядом, в доме тётки, он небольшой – можно быстро протопить. Отсюда, из высокого окошка, видно всё имение. Через дорогу – отчий дом, здесь родился сам Леонид и 12 его братьев и сестёр (все роды принимал отец). Изба очень маленькая, но сложенная из больших, ровных, отёсанных изнутри брёвен. Народу здесь жило много, но всегда были чистота и порядок, «полы, намытые добела» – это место оставило самые тёплые воспоминания у Леонида Григорьевича. Когда семье понадобился дом побольше, напротив старого отец построил новый пятистенок. В нём уже лет восемь никто не живёт, но построенный когда-то по всем правилам и под чутким присмотром потомка Томиловых, он простоит ещё долго.
«Здесь стоял дом прадеда, – говорит Леонид Григорьевич, показывая на небольшую яму рядом со старенькой берёзой, – а этой берёзе около 200 лет, её поломал сильный ветер, пришлось подрезать… пусть стоит как память». Хорошо сохранился амбар прадеда. Хоть ему, по словам Леонида Григорьевича, триста лет, но брёвна до сих пор жёлтые. Через дорогу – ещё один старый амбар с большой красивой дверью.
Леонид Григорьевич родился в тяжёлое послевоенное время и не понаслышке знает, как это – недоедать, ходить в обносках. Рассказывает он, как жили и трудились его предки. Зажиточную семью прадеда раскулачили, его отправили с Сибирь. Дед был кузнецом, слесарем, другой дед – конюхом. Семья жила натуральным хозяйством, держали огород, пчёл, сами ткали и шили одежду. Все из рода Томиловых всегда были хозяйственные, толковые. Да и иначе в деревне не выжить, большую семью не прокормить, детей в люди не вывести.
«Мы от государства никогда ни копейки не получали, – рассказывает Леонид Григорьевич. – Только отдавали. Сажали картошку, растили скот, вели хозяйство. Никогда не бездельничали, но жили очень бедно: порой в детстве даже штанов не было, тетрадей для школы. Хотя у нас все предки были зажиточные, грамотные крестьяне, трудолюбивые. А мы все были шофёрами: я, отец, братья. Шесть братьев работали на Зюкайском ремзаводе».
Со старинного фото на нас смотрят офицеры с лихими усами в дореволюционной форме, среди них – родственник Томиловых, который прослужил 25 лет в царской армии.
Леонид Григорьевич с гордостью рассказывает: «Он много повидал и многому научился и, когда вернулся, пытался что-то изменить в своей деревне. Был мастером на все руки, построил большой красивый дом, умел ковать и прясть. А самое интересное – ещё до революции поставил маленькую мельницу, это был бизнес у него такой – молол другим зерно. Тогда у каждого крестьянина была межа, и кто что мог сажал и продавал, на это жила семья…»
Рассуждая о деревенской жизни, мы с моим собеседником приходим к выводу, что, начиная со времён Екатерины II, между жизнью в уральской деревне и центре страны – пропасть. Когда в столице уже было электричество, внедрялись разные технические новинки, в деревне ходили в лаптях, жгли керосиновые лампы и сдавали пушнину, чтобы выжить.
«Да моя бабушка лапти сняла только в 60-х годах! – восклицает Леонид Григорьевич. – Денег в колхозе не было, работали задаром, ещё и, наоборот, семьи обирали – продукты и животных надо было сдавать в колхоз». Особенно трудно было в войну – нужно было не только выживать самим, но и снабжать провиантом фронт. «В пору жатвы (кстати, косили вручную), – продолжает Леонид Григорьевич, – нельзя было даже упавшее с колоска зёрнышко взять себе – это считалось преступлением. А ещё была такая история. Идёт Матрёна по деревне, увидела огуречную плеть, ползущую с колхозного поля. Была голодная, посмотрела – никого нет, сорвала огурец и в карман. Всё же кто-то увидел из деревенских, рассказал председателю колхоза. Тот обязан был сообщить о нарушении чекистам (не сообщишь – самого посадят). Матрёну отправили на шесть лет на лесоповал...»
Работа в колхозе была тоже «вечным боем», «покой им только снился». В колхоз «Звезда» входили деревни Гаврюхино, Воловцево, Кузьминка, Сарачи, Андрюшата. Правление – в Кузьминке, разнорядочная – в Гаврюхино. Были кузницы, конный двор, коровники, даже водяная мельница.
Бригада №3 колхоза «Звезда». Гаврюхино. Середина 1950-х гг.
Все гаврюхинские, а это 400–500 человек, работали в колхозе «Звезда», выращивали лён, рожь, подсолнух, пшеницу. Спозаранку ехали на работу с песнями, возвращались затемно – тоже с песнями. Леонид Григорьевич вспомнил случай: «Женщины утаптывали силос в яме на ферме. У бригадира жена была беременная. Так она в этой яме и родила. Бабы достали её и ребёнка из ямы. Бригадир сказал: «Сегодня лежи, завтра отмываешься, а послезавтра снова в яму, продолжать работать». Работали, как известно, с младых лет до старости, и за это получали не деньги, а трудодни, пенсии не платили. Паспорта не давали – чтоб селяне не сбежали. В 1966-м году советское правительство начало реформы. Совхоз «Звезда» объединили с зюкайским «Уральцем», колхозники радовались: появятся трудовые книжки, зарплаты и пенсии…
Отдыхали и гуляли гаврюхинцы у берёзовой аллеи, что в центре деревни посадил прадед Леонида Григорьевича в конце 19-го века. Пойдём и мы туда. Десять красавиц берёз стоят в рядок вдоль дороги. «Здесь собиралась молодёжь, играли, пели песни, – рассказывает Леонид Григорьевич. – Напротив аллеи был конный двор, колхозная овощная яма, склады, сушилка». Сейчас здесь – пустырь. Около дороги – большая раскидистая и мощная сосна. Наверное, она ещё помнит царский режим.
Это уже околоток Алёшино. Здесь жилые, добротные дома соседствуют со старыми, полуразрушенными. Привлекает внимание большой красивый потемневший дом. «После революции хозяин, зажиточный крестьянин, чтоб его не трогали, отдал половину дома под детский сад, – поясняет мой гид. – Потомки владельца усадьбы не следят за строением. Жалко, ведь можно сохранить дом, хотя бы перекрыть крышу».
Вот нам встретились местные жители – кто-то проехал на велосипеде, кто-то на машине. Впереди виднеется большой дом, рядом – техника. «А тут недавно участок купили», – показывает Леонид Григорьевич направо. Дом ещё не построили, но новенькая красивая баня уже стоит. Значит, едут в деревню жить! Новосёлы – это всегда хорошо, новые силы, новые идеи, дети. По словам местных жителей, в деревне сейчас семь жилых домов, живут около 15 человек и несколько дачников.
Навстречу с пастбища идёт Анастасия Андреевна, гонит домой корову и телёнка. Всю свою скромную жизнь прожила в Гаврюхино. Мама была конюхом, в семье было шестеро детей. На мой вопрос «Как Вам тут живётся?» Анастасия Андреевна отвечает: «Жить очень тяжело в деревне, дров нет, газ – в баллонах, помощи ждать неоткуда. Мужчин в деревне мало». Всю жизнь Анастасия Андреевна работала, начала сразу после школы, в 15 лет. «У меня не было даже паспорта, печать о том, что я принята в колхоз, поставили прямо в свидетельство о рождении. Работала почтальоном почти десять лет. После окончания техникума – ветеринаром, зоотехником. Была и начальником молочного цеха, и продавцом в Верещагино». Несмотря на то, что вся жизнь Анастасии Андреевны прошла в труде, первую пенсию ей назначили 2200 рублей. Сейчас – около девяти тысяч. Хорошо хоть есть корова-кормилица, а значит, всегда есть молоко, простокваша, творог, сметана, масло... «Мне 60 лет. Я ни одного дня без коровы не прожила. Семь лет назад, когда не стало мужа, было семь голов – три коровы, три телёнка и «полуторник», – говорит женщина. Содержать корову – удовольствие недешёвое и трудозатратное. Сено надо или заготавливать самим, или покупать – почти 1000 рублей за тюк. «Десять тюков купила – всю пенсию отдала, – сетует Анастасия Андреевна, – потом месяц на молоке и картошке. Даже хлеб, порой, не на что купить. Тяжело уже становится, но как же без коровы?» Домишко у Анастасии Андреевны маленький, старенький, зимой холодно – не удаётся протопить и сохранить тепло. Сарай того и гляди упадёт. Хозяйственный Леонид Григорьевич не преминул упрекнуть соседку: «Говорил же тебе, Таисья, что скоро упадёт сарай, надо было подпоры вовремя поставить или эти столбы поправить! Сами же себе жизнь и усложняем. И за дорогой тут никто не смотрит: я к своему дому четыре машины строительного боя привёз, каждую ямочку заделываю, не допускаю, чтобы колея образовалась. А вы что сделали? Чего сидеть-то и ждать, когда кто-нибудь для вас сделает?»...
Анастасия Новикова. Фото автора
