(Сесть здесь, в полях, в десятке километров от ближайшей деревни, нельзя – связи нет, звать подмогу придётся идти пешком). Вылезли, выплыли. Протоптанная в колосящихся полях дорога вся изранена сельхозтехникой: высоченные колеи, ямы, кочки, лужи-моря. Высоко подпрыгивать на пассажирском сиденье мне и страшно, и весело – как на аттракционе.
Держусь за ручку так, что пальцы немеют. После очередного нырка в лужу (лучше пролететь на скорости) стекло заливает грязью. Вода, дворники, пониженная передача – едем дальше. Машину, порой, крутит чуть не поперёк дороги. Но Сергей Устинов, мой провожатый в деревню Лазарево, ас езды по бездорожью, знает тут каждый метр дороги – почти ежедневно ездит из Путино в родную деревню к маме и на свою ферму...
Лазарево – деревня на краю Путинского поселения, на краю Верещагинского района и на краю Пермского края. 25 километров от села Путино, три километра – от деревни Танёнки, а это уже Удмуртия. Интересно, что деревню местные всегда называют не Лазарево, а Лазаревка. До второй половины 20-го века Лазаревку окружало много деревушек и починков: Коренные, Федоры, Лапшино, Нижние Ульяны, Верхние Ульяны, Аксёны и другие.
Истории почти всех деревень в наших краях похожи, как близнецы. Когда-то крепкие зажиточные крестьяне строили свои усадьбы поодаль от деревень, чтобы жить самостоятельно, обеспечивать себя всем необходимым. Большие семьи росли – появлялись новые починки, хутора и деревни, развивались ремёсла. Потом советская власть уничтожила всех зажиточных, сгребла хутора в деревни, загнала крестьян в колхозы. Вся жизнь их была в труде: труд на ферме для страны, труд дома для семьи. Сильно подкосила деревни Великая Отечественная – забрала мужиков и почти никого не отдала назад. Жить стало ещё сложнее – женщинам и детям приходилось работать денно и нощно: на ферме, в полях.
Деревня Лазарево военных и послевоенных лет – как слепок истории нашей страны. В лазаревской совхозной бригаде (где были, в основном, женщины) вручную пахали, сеяли, боронили, убирали хлеб. Здесь же, на полях, кормили маленьких детей, порой и ночевать оставались. Это помимо основной работы на ферме. А ещё молодым женщинам приходилось валить лес и заготавливать дрова…
После войны жизнь стала лучше: в деревнях появилось электричество, в колхозах – техника. Но по-прежнему жизнь была бедной, по-прежнему приходилось работать с утра до вечера. В 60-е годы колхозы стали укрупнять и объединять в совхозы, жители маленьких деревушек стали съезжаться в более крупные.
Лидия Макаровна Демидова родилась в Лазарево, провела здесь детство и юность, в 60-е уехала из деревни. Её отец Макар Никандрович Поносов был председателем колхоза, мама Анна Филипповна – учителем начальных классов. Сейчас Лидия Макаровна живёт в Сиве и с трепетом вспоминает родные края, сожалеет, что когда-то большая деревня вымирает.
– Ещё в 60-е годы Лазаревка была большая, нижняя и верхняя улицы были заполнены домами. Жили дружно, всегда помогали друг другу. Раньше это называли помочи (ред. – обычай на Руси, когда сезонные работы делали всей деревней, помогая каждому двору). Мама всю жизнь проработала учителем начальных классов в нашей школе, в Лазарево. Здесь учились дети всех окрестных деревень. После войны, например, здесь получали начальное образование 100 детей в две смены. В начале 80-х уже учились только трое ребятишек... Здание школы было хорошее, поэтому, когда некому стало учиться, его разобрали и увезли в Путино. Теперь это столовая... Зато в деревне остался школьный сад, который сажали те, кто уходил на фронт. Большинство из них не вернулось домой. Послевоенные времена были очень тяжёлые, приходилось много работать на ферме и женщинам, и детям. Любимой одеждой для нас, детей, тогда были фуфайка, сапоги и платок на голове. Но мы не жаловались. Жили дружно, радовались, когда приезжала кинопередвижка, и мы могли смотреть фильмы, ходили в клуб. После окончания начальной школы в Лазарево мы учились в Танёнках (Удмуртия). Ходили пешком туда три километра. Зимой – на лыжах. Соберёмся человек по 15, чтоб не страшно было, и идём. И в буран, и в метель… Никто не жаловался, понимали, что знания нужно получать. В 14 лет я уехала из деревни. Позже уезжать стали многие: и стар и млад. Дороги такие, что к пожилому человеку даже скорая помощь не доедет, а молодые всегда хотят устроиться поближе к городу. Отрадно видеть, что наш земляк Сергей с братом Андреем возделывает поля около деревни, развивает своё хозяйство, не даёт ей погибнуть, зарасти. Ведь на месте остальных – уже леса... Очень душа болит за родные места, жалко, что деревни вымирают. Как говорится, тут моя пуповина зарыта…
В 90-х годах совхоз «Путинский», как и многие тогда, развалился. Оставшись без средств к существованию, жители окрестных деревень разъехались в поисках лучшей жизни. В Лазарево остался Дмитрий Иванович Устинов (Горшков).
Трудолюбивый, волевой, хозяйственный, он начал своё дело – зарегистрировал фермерское хозяйство. С приобретением техники и земли помог земляк Михаил Баженов. Держали скотину, обрабатывали поля. Дела пошли в гору, даже колбасу свою делали. Хозяйство прокормило семью в голодные 90-е. Продуктов в магазинах было мало, поэтому натуральная продукция фермера имела спрос, сбыт был налажен. Помогала семья – жена и четверо детей. Супруга Дмитрия Ольга Макаровна сначала работала учётчицей в совхозе, потом почтальоном, потом уже полностью посвятила себя семейной ферме. Трое сыновей с детства были приучены к сельскому труду, были на «ты» с техникой. В 2000-е Дмитрий Иванович умер, дети и брат Дмитрия из Лазарево уехали, и деревня на время впала в летаргический сон. Не гас только очаг у Ольги Макаровны…
Знаменитый родственник
Интересно, что у Дмитрия Ивановича есть знаменитый родственник. По словам брата Александра, известный в прошлом фигурист Александр Георгиевич Горшков – их двоюродный брат. В 1970-х легендарная пара Александра Горшкова и Людмилы Пахомовой была лучшей на планете. Они становились чемпионами Европы и мира по фигурному катанию шесть раз – больше, чем кто-нибудь за всю историю, и даже вписаны в Книгу рекордов Гиннеса. После завершения карьеры Горшков работал тренером, с 2010 года – президент российской Федерации фигурного катания… Ивана Ивановича Горшкова, дядю фигуриста, в 30-е годы прошлого века сослали (по политическим причинам) на Урал на лесоповал. Там он встретил свою будущую жену, вместе они приехали в деревню Лазарево, где родили семерых детей и прожили всю жизнь. Как-то даже Иван Иванович ездил с сыном Александром в Москву к родственникам. Позже связь с москвичами они больше не поддерживали.
…После часа экстремальной езды мы, наконец, подъехали к Лазарево, к дому Устиновых. Сергей привычно умылся у уличного умывальника, «умыл» и УАЗик, который дорожная грязь перекрасила из синего цвета в коричневый. На крыльце нас встречали две Ольги – мама Сергея Ольга Макаровна и помощница семьи Ольга Фёдоровна (когда-то подалась в деревню на заработки, так и осталась – живёт здесь и помогает по хозяйству). Они и ещё Александр Иванович, дядя Сергея, который вернулся в Лазарево из Перми, – все жители деревни.
На первый взгляд Лазаревка кажется безжизненной. Вдоль главной улицы – безглазые дома, сколько взгляда хватает – никого. Но вот... хрюкнула кабаниха в загоне, ей вторит её друг – поросёнок породы «венгерская мангалица», рядом бродят с важным видом курицы, рада неожиданным гостям большая собака на цепи. Пройдя до конца деревни, понимаю, что она вовсе не безжизненная. Каждый её уголок задействован семьёй Устиновых: здесь – небольшая пасека, дальше – гараж и вереница сельскохозяйственной и автотехники. Даже заброшенные дома и строения Сергей использует для дела – зерносушилка, кладовая... За металлической оградой в нашу сторону, громко хрюкая, бежит огромный свин. «Это Федул, он свин-производитель, уральской длинноухой породы, – говорит Сергей, – недавно у его свинок появился приплод, то и он нервничает при виде незнакомых». Хозяин что-то сказал спокойным голосом Федулу, тот будто бы что-то понял и важно удалился в свой гарем.
Узнаю от Сергея, что деревня зажила новой жизнью всего несколько лет назад. Говорит: «Приснился мне как-то отец, который сказал, что если я не стану заниматься хозяйством, пущу чужих людей в деревню, то она пропадёт». Проснулся он в холодном поту и решил: надо возродить ферму. Зарегистрировал фермерское хозяйство, купил поросят, зерно, взял в аренду отцовские земли (вернуть их просто так не получилось). Вместе с братом Андреем, мамой и дядей Сергей потихоньку возрождает ферму. В планах развить свинокомплекс, купить крупный рогатый скот, заготавливать сено и зерновые. В Лазарево всё для этого есть: небольшая пилорама, сушилка, зерноток, сеялка, комбайн, трактора. Техника хоть и старая, но в умелых руках может дать фору современным агрегатам. Сергей обрабатывает поля без химикатов, вездесущий борщевик «топчет» трактором.
Места в деревне и около неё очень красивые: словно бархатные, засеянные пшеницей и овсом светло-зелёные поля так и просятся под кисть художника. В лесах – малина, земляника, грибы. Сама Лазаревка утопает в рябине (в этом году её особенно много), есть в деревне и своя достопримечательность – необычная берёза. Её широкий ствол на высоте около двух метров чётко разделяется на 10 отдельных стволов. Внутрь круга из десяти ветвей любили лазить дети – и Сергей в детстве с друзьями, и его родители. Сколько лет необычному дереву и почему оно такое, никто не знает. Вот и я залезла на чудо-берёзу, приобщилась к лазаревским.
Лазаревка так далеко от цивилизации, что звери не боятся выходить к домам. «Кабаны приходили, вырыли большую яму, два года назад лиса задрала всех куриц, где-то рядом в лесах несколько раз видели волка», – рассказывает Ольга Макаровна. Спрашиваю, не боится ли она тут жить, отрезанной от всех. «Нет, – отвечает. – У нас здесь хорошо. Всё необходимое есть. А если что-то надо, прошу сына, он привозит. Год уже в Путино не была. Да и не сильно хочется». Новости она узнаёт по телевизору, связь с миром – по телефону. Простая деревенская женщина с добрым открытым лицом, сложной судьбой создала здесь свой мирок, крепкий тыл для детей и внуков. Яйца, молоко, мёд, мясо – всё здесь своё, экологически чистое.
Попробовав свежее молоко, творог, окрошку, кланяемся хозяйке – пора покидать вотчину фермера. Сергей решил ехать напрямую до Путино, не выезжая на трассу. Обратно уже не так страшно, Сергей рассказывает разные истории, мастерски выруливая из очередной колеи. Спрашиваю: «Не устаёте от такого стрессового вождения? да ещё и так часто приходится ездить 25 км туда, 25 – обратно… Не проще ли переехать в Лазаревку?» Фермер отвечает: «Совсем не устаю. Вот от поездок в город – устаю. От города усталость даже больше, чем от дня работы в деревне. Переехать не было идеи – в Путино у меня дом, семья. Брат тоже живёт в Путино. Ездим в деревню по очереди».
Любуюсь видами: аккуратные лесочки, на полях – колосья, как постриженные и причёсанные. Сначала – поля Сергея Устинова, потом – «Зари Путино» и «Заполья». Сверху-то они пушистые, красивые, готовые к уборке, а внизу – сырость, болотина, земля уже перенасыщена влагой, в воздухе стоит прелый запах. Уборка нынче предстоит непростая.
Да ещё и дороги эти. В совхозные времена за ними хоть немного следили. После посевной было принято прогнать трактора, чтобы дороги немного заровнять, ведь потом и сотрудникам совхоза надо до работы как-то проехать. За топливо не волновались – нехватки в солярке в совхозе не было. Сейчас экономика другая: каждый литр на счету. Предприниматель заботится, прежде всего, не о людях, а о прибыли. Мало того, как я потом узнала от депутата Путинского поселения, на карте вообще дороги до Лазаревки нет. Поля отмежёваны вместе с дорогами. Так что ладно хоть такие есть и снег чистят зимой.
«Наша деревня, – продолжает Сергей, – как заноза в заднице. Местным властям невыгодно, что она вообще ещё есть. Далеко, а дорогу грести зимой надо, электросети, если что-то сломалось, надо починить, почта опять же. Зимой в метели порой неделю нельзя проехать. Раньше случалось и охотников просить на буране продукты доставить».
Единственное сообщение с Лазарево. Ещё немного, и вода унесёт насыпь, служащую мостом через речку Лысьва.
О трудовом подвиге
«Моя прабабушка в те времена работала на ферме за двоих или даже за троих. Механических машин в то время никаких не было. Навоз выносили на носилках или выкидывали в окна. Корма разносили «на руках» вилами. Чтобы напоить коров, приходилось привозить воду в бочках на лошадях или приносить вёдрами с пруда. Коров доили вручную, молоко сливали во фляги и увозили в село Путино на лошадях, за 25 километров. Не только молоко, но и все другие сельхозпродукты сдавались государству. Работать приходилось сутками, порой и ночевать прабабушка оставалась на ферме <...>
Выйдя на пенсию в 1974 году, прабабушка продолжала помогать колхозу. Она старалась, чтобы люди больше не знали, что такое голод. Во время посева и уборки урожая кормила колхозные бригады обедами. С началом учебного года работала в школе поваром, топила печь.<...>
На протяжении всей жизни прабабушка держала домашних животных».
Лазаревская бригада колхоза «Красное знамя» в годы войны. По некоторым данным, поросёнка (невиданную по тем времена роскошь) подарили труженикам в честь очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции за трудовые успехи. Фото: Путинская сельская библиотека
